Таможенный союз и ИТ-бизнес

На портале CRN опубликован комментарий нашего ведущего юриста Инны Паламарчук о привлекательности для ИТ-специалистов перспектив трудовой миграции в странах — участницах Таможенного союза. О правовом положении иностранных высококвалифицированных специалистов и законодательном регулировании в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности читаем в комментарии Инны к статье «Таможенный союз и российский ИТ-бизнес».

Существующий в рамках ЕврАзЭС Таможенный союз (а с 2015 г. — Евразийский экономический союз) Республики Беларусь, Республики Казахстан и России необходимо оценивать всесторонне. В том числе в части товарообмена, миграции рабочей силы и правового регулирования.

Если говорить о привлекательности для российского ИТ-сектора перспективы ведения бизнеса на территории Казахстана, то рынок ИТ-услуг там довольно специфичен: основным заказчиком в сфере создания ПО выступает государственный сектор и возможности для развития предоставляет только дистрибьюторский бизнес.

Что касается трудовой миграции, то существующие в рамках Евразийского экономического сообщества международные договоры (Соглашение о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей от 19 ноября 2010 г. и Соглашение о сотрудничестве по противодействию нелегальной трудовой миграции из третьих государств от 19 ноября 2010 г., вступившие в силу с 1 января 2012 г.) отвечают интересам бизнеса, а с их принятием открылись новые возможности как для крупных игроков рынка, так и для небольших компаний, занимающихся разработкой ПО.

Несмотря на то, что эксперты не предрекают изменений в сторону роста численности трудовых мигрантов (ведь упрощенное трудоустройство существует с 2012 г.), возможно, тенденция к росту возобладает. К примеру, недавно в Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан» (в редакции от 23 июня 2014 г.) были внесены изменения, касающиеся включения в перечень иностранных высококвалифицированных специалистов лиц, нанимающихся в организации, осуществляющие деятельность в сфере информационных технологий. Это может повлечь за собой рост трудовой миграции из иных стран, например, из Армении. На трудоустройстве мигрантов из Беларуси и Казахстана это, конечно, не скажется, но очевидны тенденции в предоставлении более широких возможностей для привлечения иностранных работников.

Возвращаясь к ситуации в странах — участницах Таможенного союза, следует отметить, что трудовые мигранты из этих стран легко могут работать в России, ведь в Республике Беларусь и Республике Казахстан большой процент населения говорит по-русски, а уровень технического образования сохранился на высоком уровне.

На данный момент сложно дать однозначную оценку последствий «открытия границ» для мигрантов. В качестве реалистичного сценария видится также снижение уровня заработной платы в тех сферах, где российские работники конкурируют с иностранными. Не нужно снимать со счетов и вопросы реализации: нужны конкретные решения, касающиеся порядка признания квалификации, социального и пенсионного обеспечения. Российские ИТ-специалисты, возможно, также захотят попробовать себя в странах-участницах ЕАЭС или начать там свое дело, но важно отметить, что до сих пор нет четкого понимания, как будет работать пенсионная система для граждан, трудоустроенных в другой стране. Пока эти вопросы остаются решенными лишь на декларативном уровне.

Самым спорным вопросом в Таможенном союзе является защита исключительных прав, особенно в части применения принципов исчерпания исключительного права на товарный знак в каждой стране-участнице.

Статьей 13 Соглашения о единых принципах регулирования в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности от 9 декабря 2010 г. на территориях государств — членов Таможенного союза и Единого экономического пространства установлен региональный принцип исчерпания исключительных прав на товарный знак, согласно которому не является нарушением исключительного права на товарный знак использование этого товарного знака в отношении товаров, которые были правомерно введены в гражданский оборот на территории государств сторон непосредственно правообладателем или другими лицами с его согласия.

При этом на территориях Республики Казахстан и Российской Федерации действует национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, что противоречит статье 13 Соглашения.

Представители Евразийской экономической комиссии отмечают, что острая полемика по вопросу изменения регионального принципа исчерпания исключительного права на товарный знак на территории Таможенного союза и Единого экономического пространства продолжается с момента заключения Соглашения в 2010 г. и до сих пор данный вопрос не решен.

Дискуссия о легализации параллельного импорта в России продолжается примерно год. В прошлом году идею легализации параллельного импорта наряду с ФАС поддерживал аппарат первого вице-премьера Игоря Шувалова. В начале апреля 2014 г. антимонопольщики Евразийской экономической компании договорились создать совместную рабочую группу, чтобы проанализировать влияние запрета и легализации параллельного импорта на состояние конкуренции на трансграничных товарных рынках.

Пока что в разделе V Приложения № 26 (п. 16) к Договору о Евразийском экономическом союзе (подписан 29 мая 2014 г. в г. Астане, с его вступлением в силу в 2015 г. утрачивает силу Договор о создании Таможенного Союза) указано, что применяется принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, товарный знак Союза, в соответствии с которым не является нарушением исключительного права на товарный знак, товарный знак Союза использование этого товарного знака, товарного знака Союза в отношении товаров, которые были правомерно введены в гражданский оборот на территории любого из государств-членов непосредственно правообладателем товарного знака и (или) товарного знака Союза или другими лицами с его согласия.

В решении Совета Евразийской экономической комиссии от 23 июня 2014 г. № 45 указано, что будет создана рабочая группа при Коллегии Евразийской экономической комиссии по выработке предложений в отношении дальнейшего применения принципа исчерпания исключительного права на объекты интеллектуальной собственности в срок до конца декабря 2014 г. Таким образом, можно надеяться, что к концу года вопрос решится и будет проводиться действительно единая политика.